Евгений Левин.
ЧТО ЗНАЧИТ БЫТЬ ЕВРЕЕМ? (идеологические споры XIX века)
by Журнал ЛЕХАИМ on Monday, January 17, 2011 at 2:54pm
Вплоть до начала позапрошлого столетия ответ на вопрос о том, что значит быть евреем, был вполне очевиден, по крайней мере в Восточной и Центральной Европе. Во-первых, евреи исповедовали религию, отличную от верований своих соседей. Во-вторых, они заметно отличались от окружающих, поскольку носили специфическую одежду, говорили между собой на еврейском языке (идише), им давали ярко выраженные еврейские имена… И в-третьих, во всех странах существовало особое еврейское законодательство, определявшее права и обязанности подданных иудейского вероисповедания и четко отделявшее евреев от прочих жителей государства.
В XIX веке, с началом эпохи эмансипации, особое еврейское законодательство, отделявшее евреев от неевреев, в Центральной и Западной Европе было либо полностью отменено, либо существенно реформировано. У евреев появились новые перспективы, связанные с участием в политической, экономической, общественной и культурной жизни стран проживания. И, соответственно, возник вопрос – какие элементы еврейской «идентичности» принципиальны, а какие – менее важны?
Ответы на этот вопрос были самые разные. В том числе и внутри религиозно-идеологического лагеря, получившего впоследствии название ортодоксии.
Одними из первых ответ на этот вопрос дали немецкие реформисты. Идеологию нового течения впервые сформулировал писатель Шауль Ашер (1767–1822) в своей книге «Левиафан, или О религии в отношении к еврейству», увидевшей свет в 1792 году. По мнению Ашера, еврейство – это прежде всего религия. При этом религию Ашер, в соответствии с христианской традицией, как и подобает европейски образованному последовательному реформисту, понимал как набор определенных догматов (которых он насчитал в иудаизме тринадцать, по аналогии с тринадцатью принципами веры Рамбама). Правда, как писал Ашер, эти принципы были даны евреям в виде свода религиозных предписаний. Однако исполнение заповедей, по его мнению, не имело самостоятельного значения, но лишь должно было напоминать об основных принципах еврейской веры.
Этот подход позволил реформистам легко отказаться сначала от обычаев, а затем и от многих практических заповедей. Кроме того, поскольку иудаизм был для них только верой, они быстро отказались от «национальных элементов» еврейской идентичности: еврейских языков (во многих реформистских синагогах – даже во время богослужения), традиционной еврейской одежды, еврейских имен. Более того, уже в 1819 году гамбургская синагога выпустила молитвенник, откуда были изъяты все упоминания о национально-религиозных ценностях еврейского народа: грядущем пришествии Мессии, возвращении в Сион и т. д. Реформисты искренне стремились быть «немцами (французами, итальянцами, англичанами…) Моисеева вероисповедания», а потому даже в молитве не хотели лишний раз вспоминать о том, что у евреев есть своя страна и своя национальная история.
Идейным вдохновителем реформизма нередко ошибочно называют философа Мозеса (Моше) Мендельсона (1729–1786), хотя его подход был прямо противоположен реформистскому. Правда, Мендельсон также считал еврейство прежде всего религией, однако полагал, что основной элемент этой религии – не «догматы» (еврейские принципы веры философ считал тождественными принципам «рациональной религии»), но уникальный свод законов, полученный Моше на горе Синай. Соответственно, заключал Мендельсон, чтобы быть «настоящим евреем», недостаточно разделять определенные принципы, но нужно, в первую очередь, соблюдать практические предписания Торы.
Вместе с тем Мендельсон был последовательным сторонником «просвещения» восточноевропейского еврейства, которое он понимал как приобщение к европейской (прежде всего немецкой) культуре. С этой целью он, в частности, перевел Тору на немецкий язык, а также написал комментарии к нескольким библейским книгам. Хотя в своих комментариях Мендельсон в основном следовал традиции, однако его перевод служил иным целям: во-первых, он должен был способствовать развитию у евреев эстетического вкуса, а во-вторых, помочь им в изучении литературного немецкого языка, который Мендельсон безусловно предпочитал идишу.
Дети самого Мендельсона отошли от еврейства и крестились. Однако в середине XIX века многие из его идей, не всегда с упоминанием его имени, были воплощены в жизнь новым религиозным течением, получившим впоследствии название «неоортодоксии». Наиболее заметными представителями этого течения стали франкфуртский раввин Шимшон-Рафаэль Гирш и раввин Азриэль Гильдесгеймер, возглавивший в 1869 году берлинскую ортодоксальную общину «Адат Исраэль».
ПОЛНОСТЬЮ ЧИТАЙТЕ В ФЕВРАЛЬСКОМ НОМЕРЕ ЖУРНАЛА
Комментариев нет:
Отправить комментарий